Майкл Муркок - Когда боги смеются / While the Gods Laugh [= Пока смеются боги]
— Не получив подтверждения того, что существует порядок, я могу утешаться только признанием хаоса. Таким образом, я могу упиваться хаосом и знать, не испытывая при этом страха, что мы обречены с момента рождения, что наше краткое существование лишено смысла и проклято изначально. И тогда я могу принять тот факт, что о нас не забыли, потому что никогда и не было никого, кто мог бы о нас забыть. Я взвесил все «за» и «против», Шаарилла, и пришел к выводу, что в мире, невзирая на все законы, которые вроде бы управляют нашими поступками, нашим колдовством, нашей логикой, властвует хаос. Только хаос вижу я в мире. Если Книга, которую мы ищем, убедит меня в противном, то я с радостью ей поверю. А до того времени я буду доверять только себе и своему мечу.
Шаарилла посмотрела на Элрика странным взглядом.
— А может быть, эти твои взгляды возникли под влиянием последних событий в твоей жизни? Ты опасаешься последствий совершенных тобой убийства и предательства? Может быть, тебе просто удобнее верить в наказания, которые редко бывают справедливыми?
Элрик посмотрел на нее своими горящими от гнева малиновыми глазами, но, когда он начал говорить, гнев оставил его, и он вперил взгляд в землю, пряча он Шаариллы свои глаза.
— Может быть, — неуверенно сказал он. — Я не знаю. Вот это-то и есть единственная настоящая истина, Шаарилла. Я не знаю.
Шаарила кивнула. Лицо женщины осветилось странным сочувствием, но Элрик не видел ее взгляда, потому что глаза альбиноса были полны слезами, которые текли по худому белому лицу и на мгновение лишили Элрика сил и воли.
— Я одержимый, — простонал он. — А без этого моего проклятого меча я вообще бы перестал быть человеком.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Белбейн, Туманный великан
Они сели на своих резвых черных коней и, пришпорив их, с какой-то яростной лихостью понеслись вниз по склону к болотам. Их плащи полоскались позади них высоко в воздухе, как знамена на ветру. У обоих всадников были строгие, суровые лица — ни Шаарилла, ни Элрик не хотели признавать, что их донимает мучительная неуверенность.
Всадники не успели вовремя остановить лошадей, как их копыта начали увязать в болотистой почве.
Элрик с проклятиями изо всех сил натянул поводья, пытаясь вытащить своего коня назад, на твердую землю. Шаарилла тоже боролась со своим испуганным жеребцом, направляя его на безопасный дерн.
— И как же мы пересечем это болото? — спросил Элрик.
— Была карта… — неуверенно начала Шаарилла.
— И где же она теперь?
— Она потеряна… Я ее потеряла. Но я постаралась ее запомнить. Я думаю, что мне удастся провести нас через болото.
— Как же ты ее потеряла и почему не сказала об этом раньше? — рассерженно спросил Элрик.
— Извини, Элрик, но у меня целый день, перед тем как я нашла тебя, не было памяти. Я прожила этот день, сама не зная о том, что живу… а когда проснулась, карты не было.
Элрик нахмурился.
— Я уверен — против нас действует какая-то сила, — пробормотал он. — Вот только что это за сила — ума не приложу. — Повысив голос, он сказал Шаарилле: — Будем надеяться, что теперь твоя память не откажет тебе. Эти топи пользуются дурной репутацией, но в любом случае нас здесь подстерегают только природные опасности. — Он насупил брови. — Езжай вперед, Шаарилла, но держись рядом. Показывай дорогу.
Она молча кивнула, повернула коня на север и галопом понеслась вдоль кромки болота, пока не доскакала до места, над которым нависал огромный заостренный к верху утес. Отсюда в окутанное туманом болото вела поросшая травой тропинка фута четыре в ширину. Видимость из-за липучего тумана была плохая, но дорожка казалась вполне надежной. Шаарилла неторопливой рысью направила своего жеребца по тропинке, Элрик последовал за ней.
Кони неуверенно двигались через клубящийся тяжелый туман, отливавший белизной, и всадникам приходилось держать их на короткой узде. Туман окутывал болото тишиной, а от покрытой водянистой пленкой и поблескивающей топи исходил отвратительный запах гниения. Здесь не было видно ни одного животного, в небе не раздавался крик птиц. Повсюду висела навязчивая, чреватая страхом тишина, вселявшая тревогу и в коней, и во всадников.
Сдерживая растущую панику, Элрик и Шаарилла продолжали путь; они углублялись в неестественные Туманные топи, их глаза подозрительно вглядывались в эту плотную завесу, и даже ноздри подрагивали, ощущая в вонючей трясине запах опасности.
Прошло несколько часов, солнце давно миновало зенит, когда жеребец Шаариллы встал на дыбы и тревожно заржал. Шаарила, вглядывающаяся в туман, крикнула Элрику, подзывая его, ее тонкие черты исказил страх.
Он дал шпоры своему брыкающемуся коню и подъехал к Шаарилле.
В липкой белизне тумана что-то медленно и зловеще двигалось. Правая рука Элрика быстро переместилась к левому его боку и схватила рукоять Буревестника.
Клинок взвизгнул, вылетая из ножен, черный огонь сверкнул по всей его длине, и неземная сила полилась по руке в тело Элрика. Странный нечестивый свет мелькнул в малиновых глазах альбиноса, а рот его исказила жуткая ухмылка — он подстегнул коня, направляя его все глубже в ползучий туман.
— Ариох, Повелитель Семи Бездн, будь со мной! — прокричал Элрик, различая впереди какую-то движущуюся фигуру.
Она была белой, как и туман, и в то же время казалась его темнее. Фигура нависала над Элриком, имея в высоту футов десять и почти столько же в поперечнике. Но Элрик видел лишь одни очертания: ни лица, ни конечностей — только силуэт и движения, резкие и зловещие.
Однако Ариох, его бог-покровитель, сделал вид, что не слышит зова Элрика.
Элрик чувствовал, как бьется мощное сердце его коня, которого всадник посылал вперед своей железной волей. Шаарилла кричала что-то за спиной Элрика, но он не мог разобрать слов. Элрик рубанул белую фигуру, но его меч встретил только туман и сердито заворчал. Обезумевший от страха конь не желал идти дальше, и Элрик был вынужден спешиться.
— Держи жеребца, — крикнул Элрик Шаарилле и быстро зашагал в направлении вставшего у него на пути силуэта неизвестно чего.
Теперь он смог различить кое-какие особенности этой фигуры. Высоко в теле болотного существа располагались два глаза цвета разбавленного желтоватого вина, хотя головы как таковой у него вроде бы не было. Раскрытая, усеянная клыками пасть располагалась прямо под его глазами. Элрик не различил у него ни носа, ни ушей. Из верхней части тела этого существа свисали четыре отростка, а нижняя часть скользила по земле явно без помощи каких-либо конечностей.
